Рай беспощадный - Страница 134

134

Из поселка появилась тройка новых готов, причем один из них был белым – блондин с голубыми глазами и европейскими чертами лица. Краски на коже не было и лишь наборные доспехи из кокосовой скорлупы выдавали в нем врага, причем немалого ранга – простые готы обходились тростниковыми и бамбуковыми.

Подойдя к «арабу», он о чем-то с ним негромко поговорил, внимательно изучил предметы на щите, поднял мачете, проверил ногтем остроту. Неудачно попробовал – ухитрился порезаться. Удивленно поднял бровь, облизал выступившую кровь, повернулся к Максу, на чистом русском поинтересовался:

– Откуда у тебя эта штука?

Макс ничего не ответил. Безучастно уставился вдаль, на морскую гладь, такую желанную и недостижимую. И мечтал лишь об одном – лишь бы Дина не отправилась его искать. Хоть бы девчонка догадалась вернуться на корабль. Если и ее поймают, будет даже не катастрофа – это крах всему.

Белому готу его молчание не понравилось. Подойдя поближе, он вытянул руку, острым кончиком мачете провел на груди Макса кровавую полосу и спокойно, даже равнодушно, прояснил дальнейшие его перспективы:

– Видишь тех неудачников, на столбах? Они сегодня провинились – столкнулись на сходнях, при погрузке, и один уронил в воду связку рыбы. Теперь до вечера будут кормить мух и жариться на солнце. Если повезет, то умрут. Если нет – выживут. Но сомневаюсь, что выдержат – солнце лучший здешний палач, а эти задохлики давно уже на ладан дышат. И все из-за связки вонючей никчемной рыбы. Теперь можешь представить, что мы сделаем с тобой? Наверное нет. И правильно – даже мне такое представить трудно. Неописуемо это. Если ты не хочешь говорить, то начнем веселье прямо сейчас. И если тебе повезет, то закончим дня через три-четыре, а если нет… У нас один молчун две недели мучился. Правда уже на второй день он стал невероятно общительным, но было поздно. А на пятый сошел с ума. Но мы все равно продолжали. Раз уж начали, то какой смысл останавливаться на полпути? Так где ты, говоришь, взял это?

Макс, покосившись на столбы, судорожно сглотнул. К смерти он был готов, но чтобы вот так… сразу… без отсрочек. Ладно – поговорим, раз им так хочется:

– В туристическом магазине купил.

Белый, ничуть не удивившись, кивнул:

– Хороший, наверное, магазин. И где он расположен?

– На Литейном проспекте.

– О! Не в Питере ли это?

– Именно там.

– Дай угадаю: ты питерский?

– Да.

– Мы почти земляки, – белый улыбнулся искренне, дружелюбно, даже по плечу похлопал на радостях. – Ну давай дальше рассказывай, раз уж начал: как же ты здесь оказался?

– Увидел светляк, а потом в море упал.

– Да, бывает и такое. Светляки совсем от рук отбились. И чем потом занимался?

– Дальше шел-шел и увидел остров. Добрался до берега и тут на меня какие-то обезьяны напали. Я одну рубанул пару раз и начал убегать. Только эти макаки оказались шустрее.

– Вот как?! – белый усмехнулся, обернулся к «арабу», сочувственно-насмешливо произнес непонятное: – Inasema uko tumbili.

Загадочная фраза почему-то возмутила гота до глубины души – он злобно плюнул Максу в лицо, а затем врезал кулаком так, что перед глазами звездочки начали летать.

Белый, хохотнув, предостерег:

– Не стоит хамить этим милым людям – невежливо и чревато, как видишь. Я так понял, ты хочешь сказать будто попал сюда чуть ли не только что?

Макс кивнул.

Гот покачал головой:

– Шорты на тебе не первой молодости – не один день в морской воде вымокали; загар как минимум двухнедельный; обувка местного производства. Как ты это объяснишь? Интересуюсь чисто ради того, чтобы ты окончательно заврался. Давай же.

– Я в этих шортах всегда в турпоходы хожу, вот и поизносились. Загорел как раз в турпоходе. Шлепки эти нашел на берегу. Очень не хотел надевать, но пришлось – лучше уж это, чем вообще ничего. У нас такую обувь только голубые носят – наверняка кто-то из ваших потерял.

– Как остроумно… Чувство юмора тебе жить не мешает? Перевести, что ли Горе, твои намеки? Или подыши еще немного… Ты когда врешь, хотя бы делай вид что веришь, а то даже не смешно получается.

– Ну соври сам что-нибудь… – равнодушно произнес Макс.

Из поселка вышел еще один белый – парень лет двадцати пяти. Полноватый, что здесь встречается нечасто, хмурое лицо, в руке стопка тонких дощечек. Подойдя поближе он, тыкая пальцем в верхнюю деревяшку, обратился к белому:

– Дог – по списку все загрузили, но может соль еще заберете?

– Сколько? – вопросом ответил Белый.

– Да мешок всего. Ирменцам бы закинули по пути, когда туда пойдете. Я им задолжал с прошлого раза.

– Лады. Но смотри Стар – не знаю, когда это будет. Нам еще Танга дождаться надо, а потом идти к поселку бизоновскому, вертолетом заниматься. Из-за него и торчим здесь уже второй день – запаздывают Тигры. Аларих приказал – сам знаешь, что деваться некуда. Потом еще на один буй хотели заглянуть, так что понятия не имею, когда к Ирмену вернемся.

Макс подобрался, покосившись на «пухлого» с ненавистью. Стар: видимо тот самый Староста – правая рука Люца. Динка его боялась немногим меньше, хотя и говорила, что тот вроде сам никого не убивал. Но просто так труситься она не станет – заслужил. Урод…

Стар, поймав его взгляд, сумрачно поинтересовался:

– Чего вылупился?

Ответил Дог:

– Не нравишься ты ему. Ему вообще никто здесь не нравится. Слышал бы ты, какие он сказки нам рассказывал. Даже Гору довел до рукоприкладства, а он ведь связанных старается не трогать – с благородными понятиями человек.

134